Раскоряченный рейх

В своём желании покончить с Россией брюссельское начальство (Урсула, Боррель, Европарламент) не покладают рук. Сейчас на подходе 11-й пакет санкций, будет, вероятно, и 21-й, и 31-й. Show must go on.

И отмена России с необходимостью должна включать также отмену культурную, а также историческую. Важное место тут должна занимать отмена 9 Мая. В демократическом пространстве Европы тут нечего праздновать и нечего помнить.

Но это в идеале, на практике всё разнообразнее.

Лимитрофы (Прибалтика, Польша), а также Украина наиболее близки к идеальной отмене. Принимаются законы и установления, максимально напоминающие свободу совести в 1930-е годы СССР. «Молиться можешь ты свободно, но так, чтоб слышал Бог один». Тогда как соборно собираться вокруг ещё пока не снесённых (и даже снесённых) памятников павшим солдатам и чтить их священную память, да ещё с использованием русской, а равно советской символики (знамёна, георгиевские ленты), есть дерзкий вызов демократии, почитание тоталитаризма и должно быть сурово наказуемо.

В то же время в романских странах Западной и Юго-Западной Европы — Франция, Италия, Испания — такого демократического рвения (пока?) не наблюдается. Также и в Греции, и на Кипре, пожалуй, и в Болгарии. Они прогибаются — а как не прогнуться? — под санкционные указания Брюсселя, но в отмене истории Второй мировой войны совсем не проявляют рвения. Памятники стоят, акции «Бессмертного полка» проходят, за советско-российскую символику не наказывают, Сталинград по-прежнему присутствует в названиях улиц и площадей Франции (представил бы кто-нибудь нечто подобное в Риге, Варшаве или Бреслау).

Отчасти потому, что средиземноморские народы вообще менее злобные и там не в обычае мстить мёртвым, отчасти — за что, собственно, мстить? За то, что

«Мы не признали наглой воли

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..» —

но по степени низости не все поляки и не все прибалты.

Между романским и лимитрофным полюсами располагаются прочие страны Европы, по степени своего рвения занимающие промежуточную позицию.

Однако занимает вопрос: а что Германия? И не последняя страна Европы, и 7 мая 1945 года именно немцы подписали акт о капитуляции. Так какое же место занимают немцы по этой шкале? У них тяготение франко-итальянское или эстонско-польское?

Тут бундесрейх являет сильную раскоряченность.

С одной стороны, резко усилившаяся в последние годы (даже ещё до 24 февраля 2022 года) евро-атлантическая ориентация Берлина в сочетании с подспудным желанием наконец-то сбросить с себя оковы подписанной 7 мая капитуляции — тем более что и время для того вроде бы самое благоприятное — должна склонять немецких политиков к тому, чтобы сделать из своей страны ещё одну как бы Эстонию. Открыто проатлантическую и открыто русофобскую.

Но с другой стороны, каким бы сильным ни было желание покончить с былым приниженным положением — для чего нужно убрать тридцатьчетвёрки из Тиргартена и снести монумент в Трептов-парке, — есть некоторые трудности, связанные с тем, что такие символы, возможно не слишком льстящие национальному самолюбию (да сколько же можно?), входят в общий набор немецкой национальной идеологии после 1945 года.

Или, по крайней мере, после 1970-го, когда была объявлена Bearbeitung der Vergangenheit — «Переработка прошлого», то есть осознание всей глубины падения Германии при Третьем рейхе и вытекающей из этого необходимости национального покаяния.

Переход к лимитрофной политике, когда ответственными за все прошлые, настоящие и будущие ошибки и преступления объявляются СССР — Россия, а сами лимитрофы всегда были мужественными борцами за европейскую свободу против восточного варварства, в случае с Германией означал бы очень сильную переполюсовку. Если бы в Берлине было однородное зелёное правительство во главе с Анналеной, это было бы более возможно, но там сейчас правит коалиция во главе со слабым и нерешительным Шольцем, который явно не готов к столь резкому и однозначному развороту.

Отсюда и замечательные колебания полицейской политики в Берлине перед 9 Мая. Сперва на эти дни запрещается как советско-российская, так и украинская символика. Затем жовто-блакитная символика — в отличие от русской — разрешается. Затем и русско-советская также разрешается. Чтобы в следующей инстанции вновь оказаться запрещённой.

А покуда полицей-президиум танцует враскоряку и даже в танце садится на шпагат, неизвестные хулиганы (скорее всего, вполне известные, но называть их запрещено) громят надгробия советских солдат, павших в апреле 1945-го на Зееловских высотах.

Бундесканцлер тем временем занимается тем, что по-немецки называется über Elementa spekulieren — «Посыл нынешнего 9 Мая должен заключаться не в том, что доносится из Москвы. Наш посыл заключается в том, что прошлое не сможет одержать победу над будущим».

Проблема в том, что считать прошлым и что будущим. Если прошлое — это политика Германии после 1945 года, в частности реалистичная восточная политика канцлера Брандта и его преемников, а будущее — это политика озлобленных лимитрофов, к которым теперь готова примкнуть и Германия, такой посыл не обещает ни фатерланду, ни остальному миру ничего хорошего.

Максим Соколов
Родился в 1959 году. Известный российский публицист, писатель и телеведущий, автор книг «Поэтические воззрения россиян на историю», «Чуден Рейн при тихой погоде», «Удовольствие быть сиротой».