Это - конец. В Европе начался делёж Украины

Прошедшие выходные ознаменовались шумным скандалом – сразу два европейских политика выдвинули территориальные претензии к Украине. Правда, речь идёт не о непосредственных претензиях сейчас, а о возможных претензиях в неопределённом будущем, когда украинское государство в достаточной степени ослабнет

Венгерский политик Ласло Тороцкаи: "Если в результате войны государственность Украины прекратится, то Mi Hazank, как единственная партия в Венгрии, будет претендовать на Закарпатье".

С точки зрения исторической значительная часть Закарпатья действительно входила в состав Венгрии, причём не как отдельное образование, а как её часть. Происходило это с XIV по XX век. Причём некоторые закарпатские территории (Мукачево, например) сыграли значительную роль в истории венгерского народа.

В Закарпатье проживает значительная венгерская диаспора. Венгры составляют в Береговском районе – 76% (данные переписи 2001 года), в Ужгородском – 33%, в Виноградовском – 26%, в Мукачевском – 13% (в районах, расположенных южнее и восточнее венгров немного). При этом Береговский и Мукачевский районы считаются своеобразной венгерской автономией – там даже названия улиц даются на двух языках. Кстати, порядка 300 тыс. граждан Украины имеют венгерское гражданство (в Закарпатье живёт примерно треть из них).

Ограничение прав закарпатских венгров (прежде всего – на получение образования на родном языке) являются причиной затяжного дипломатического конфликта между Украиной и Венгрией, проявляющегося, в частности, в блокировании совместных мероприятий с ЕС и НАТО.

Большая часть населения районов – подкарпатские русины (карпатороссы) в принципе позитивно относятся к соседним странам, тем более, что в Венгрии и Словакии русины имеют статус официально признанного национального меньшинства. В большей мере симпатии на стороне Словакии – словаков на территории Закарпатья проживает мало (0,4%, против 8% венгров по области в целом), зато в Словакии русины имеют свою автономию в районе Пряшева.

Надо отметить, что на Украине существование русинов как отдельного этноса отрицается. Большая часть русинов называет себя украинцами (выглядит довольно комично: мои родители и их родители были русинами, а я – украинец). Тем не менее, нет сомнений, что в случае изменения политической ситуации местные жители вспомнят свои корни.

Что до право-популистской партии Mi Hazank ("Наша Родина", ранее откололась от более известной партии "Йоббик"), то её нельзя назвать совсем уж маргинальной – на выборах 2022 года она получила 5,9% голосов и 6 из 199 мест в парламенте. Считается, что её поддержка постепенно растёт и на выборах 2026 года она может улучшить результат, хотя не будет составлять прямую угрозу правящей коалиции.

Но ладно Венгрия – она уже сформировала стойкий имидж противника евроинтеграции Украины, а Орбана в Киеве считают "агентом Путина". Но Румыния-то – союзная страна, через которую осуществляется немалая часть поставок НАТОвской техники?

Главу румынской партии AUR Клаудиу Тырзиу: "мы не будем по-настоящему суверенными до тех пор, пока не реинтегрируем румынское государство в его естественных границах. Южная Бессарабия, Северная Буковина, Земля Герца, Закарпатье – всё, что было и есть частью румынской нации, должно вернуться в пределы границ одного и того же государства". Ради суверенитета он готов даже отказаться от членства НАТО и наладить отношения с Россией.

Следует отметить, что Румыния – единственная страна, выдвигавшая на высоком (хотя и неофициальном) уровне территориальные претензии к Украине и даже частично их удовлетворившая – за счёт части черноморского шельфа (на его аннексию Украина согласилась, видимо – в обмен на поддержку вступления Украины в ЕС и НАТО).

Исторические цели румынской элиты – возвращение хотя бы к границам 1940 года, когда Бессарабия и Буковина в её состав входили, но не 1917 года, когда ничего такого не было.

Следует отметить, что в приграничных районах Украины имеется значительная румынская диаспора. В Закарпатской области (Тячевский и Раховский районы) их около 3%, в Черновицкой (Буковина) – 12,5% (а также 7% родственных молдаван), в Одесской – 5% румын и молдаван. Румыния также активно ведёт кампанию по распространению своих паспортов среди людей, чьи предки были гражданами Румынии до 1940 года, так, что это вызывало обеспокоенность государственных структур ещё до Майдана. Правда, связи украинских румын со своей исторической родиной слабее, чем у украинских венгров со своей.

Партию AUR ("Альянс румынского единства") тоже не назовёшь маргинальной – на выборах 2020 года она заняла четвёртое место, получив более 9% на выборах в палату представителей и сенат. В конце прошлого года её рейтинг достиг 27%, но сохранится ли он – неизвестно: сейчас в Румынии сформирована правая коалиция, которая может захватить часть голосов AUR. Так или иначе, тут партия серьёзнее, чем в Венгрии, но и выборы ближе, что само по себе провоцирует политиков на более радикальные заявления.

Насколько серьёзны эти заявления? Тут надо учитывать несколько факторов.

1. С соответствующими инициативами выступили сравнительно маловлиятельные партии, которые вряд ли войдут в правящие коалиции.

2. Возвращение или, точнее, усиление влияния на исторических землях, входящих в состав Украины – направление государственной политики и Румынии, и Венгрии, и Польши (хотя разговоры о "пакте Дуды-Зеленского" прекратились ещё до поражения партии "Право и справедливость" на последних выборах).

3. ЕС и НАТО не одобряют аннексию соответствующих территорий, а ползучее проникновение интересует только в той степени, в которой это способствует европейской и евроатлантической интеграции Украины (в случае с Венгрией и Закарпатьем эта величина отрицательная).

4. Кризис легитимности, с которым столкнулась Украина в 2014 году, не привёл к конфликту с Венгрией и Румынией. Соответственно, новый кризис украинской государственности вряд ли приведёт к отторжению этих территорий – какое-то подобие централизованного правительства на Украине всё равно сохранится.

В целом, опасность для Украины со стороны Венгрии и Румынии преувеличивать не стоит – это в большей степени элемент внутренней, чем международной политики соответствующих государств.

Василий Стоякин