Контуры церковного раскола

После назначения Фанаром (стамбульский квартал, где находится резиденция константинопольского патриарха Варфоломея) заокеанских экзархов в Киев — без согласия и уведомления священноначалия РПЦ и УПЦ МП — и после заявления Фанара, что в смысле каноническом Украина принадлежит ему, просто в XVII в. Москва канонические права незаконно присвоила, стало ясно, что разрыв церковного общения с Константинополем близок.

После чего в классическом жанре «всё пропало» и «Москва доигралась» пошли разговоры, что в случае окончательного разрыва и наложения взаимных клятв Русская Церковь останется в полной изоляции, ибо никто из поместных Церквей её не поддержит.

То, что ситуация серьёзная и неприятная, никто не отрицает, но при оценке перспектив следует учитывать ряд обстоятельств. 

Во-первых, не следует мыслить разрыв в духе 1054 года, когда по распоряжению Константинопольского патриарха Михаила Керулария в латинских церквах осквернялись Святые Дары, папский легат кардинал Гумберт возложил на престол Святой Софии грамоту об отлучении и перед всеми встал вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» Сегодня вопрос «или я — или он» вряд ли будет поставлен перед другими поместными Церквями.

Во-вторых, крики всёпропальщиков, вероятно, основаны на истории с провалом Всеправославного собора, созванного в 2016 году Константинополем, на который не явились только четыре Церкви из четырнадцати — Антиохийская, Русская, Болгарская и Грузинская. Следует, однако, понимать, что предмет разногласий и претензий в 2016-м и сегодня различен.

В 2016 году Фанар вёл тонкую, обволакивающую игру, не выступая с открытым забралом, и демарш четырёх Церквей мог показаться остальным чрезмерно резким. Сейчас папистские претензии на право Фанара вязать и решать, на его право властно вмешиваться в дела других поместных Церквей явлены совершенно открыто. Что не даёт уверенности в том, что другие предстоятели с такими претензиями согласятся и им это сильно понравится.

Ибо за исключением древних Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской Церквей, канонические территории которых сложились ещё в римские времена, все остальные Церкви стали автокефальными исторически недавно, у всех есть проблемы и зацепки. 

Если Варфоломей и дальше начнёт вязать и решать, мало никому не покажется.

А древние Церкви — во всяком случае Александрийская и особенно Антиохийская — переживают сейчас тяжкое время гонений на христиан, гонений, являющихся прямым следствием продвижения демократии (так называемой арабской весны), организованного США.

Поскольку крепнет убеждение, что Фанар является прямым американским клиентом, вряд ли древним церквам (да и недревним тоже) сильно понравится возвышение его статуса до верховного папы всего православного мира. 

В-третьих, константинопольская паства очень невелика сравнительно с паствами Церквей, которые вряд ли пребывают в восторге от нового папизма. Не то чтобы вопрос ставился с последней прямотой: «Сколько дивизий у папы Фанарского?» — но всё-таки соотношение численности внушает: у Константинополя — 5 миллионов паствы, у Болгарской Церкви — 8 млн, у Сербской — 6,5 млн, у Элладской (Греческой) — 9 млн. Не считая Русской Церкви, у которой паствы более 100 миллионов. Конечно, такая статистика достаточно условна, но поскольку она для всех условна, соотношение остаётся в силе.

Другое возражение — «Не в силе Бог, а в правде». История знает времена, когда церковный народ массово впадал в ересь и только малое стадо сохраняло чистоту веры. Если малое стадо — это Константинопольская Церковь, тогда конечно. Но о чистоте фанарского вероучения бытуют и другие мнения. 

То, что будут большие соблазны и искушения, принесённые блаженным Варфоломеем, — это несомненно, но то, что всё пропало, нас окружили, отрезали... Негоже христианину так унывать. Да и факты не дают оснований для полного уныния.

Максим Соколов