Мобилизация по-американски

Правящий класс США увлеченно занят борьбой с русским вмешательством с целью подрыва американской демократии. Дошло до того, что сенатор Джон Тестер (а сенаторов в Вашингтоне всего сто душ на более, чем трехсотмиллионную страну, вроде бы должны быть отборные люди) заявил, что целью В. В. Путина является продвижение коммунизма в США. Мелочь, конечно, но говорит о состоянии умов.

Каждый день раздаются призывы «Больнее! Садче!» График экзекуций уже расписан на три месяца вперед, а в качестве повода для экзекуций годится уже всё. Правдоподобием и какими-то рудиментами правового мышления американская элита давно не заморачивается. Главная и единственная претензия к России – то, что она существует.

Что порождает естественный вопрос: что дальше и каково конечное целеполагание Сияющего Города на Холме.

Оптимистический (с точки зрения США) исход борьбы, сколь можно понять, выглядит так. Растерзанная и издыхающая Россия сдается на милость победителя. Точнее – сдается по частям, ибо распад нынешней России на дюжину-другую (квази)государственных образований предпочтительнее, нежели сохранение единого государства, могущего опять возродиться. Ядерное оружие безусловно отбирается – второй раз ошибка 1991 г. не должна повториться. После чего на построссийском пространстве безболезненно (для США) продвигается демократия.

Однако, такой оптимистический сценарий маловероятен. Он предполагает полное отсутствие у руководства воли к сопротивлению и настроение граждан по образцу, описанному Анной Ахматовой: «Когда в тоске самоубийства / Народ гостей немецких ждал». Таких идеальных посылок для последующей демократизации санкциями достичь трудно – во всяком случае, прецедентов не наблюдается.

Военным путем разрубить гордиев узел боязно. Что такое неприемлемый ущерб, даже в Сияющем Городе понимают. Во всяком случае пока еще понимают.

Возникает патовая ситуация, но при этом с мобилизацией правящего класса США. Ведь мобилизация – это не только (а сейчас даже и не столько) чисто военные меры, как-то: призыв запасных, боевое развертывание вооруженных сил, перевод хозяйства на военные рельсы etc. Это и перевод правящего класса страны в режим военного времени – всё для фронта, всё для победы, «пст! враг подслушивает!» То, что неприятельские газеты называют военным психозом.

С психозом в США всё обстоит самым лучшим образом. Новости из Конгресса и администрации тому порукой.

Однако нормальная мобилизация фактически означает войну, ибо она необратима. То есть, конечно, всё можно обратить и вернуть к мирному состоянию (ведь когда война кончается, это и происходит), но остановить процесс мобилизации, когда он в самом разгаре, – значит до чрезвычайной степени дезорганизовать весь военный и политический потенциал страны. Нельзя быть немножко беременной, и нельзя быть немножко отмобилизованным.

К тому же, останавливать мобилизацию политического класса никто и не собирается. Напротив, она уже превратилась в процесс с положительной обратной связью, и только деятельным участием в дальнейшей борьбе с русскими можно удержаться в мейнстриме. «Подозрительные по умеренности» не приветствуются.

Тут еще и другая аналогия: мобилизация советской элиты в 1937–1938 гг. В какой-то момент всё безумие происходящего стало очевидным даже самым верным последователям Сталина, но сказать вслух: «Довольно крови» значило обречь себя самого на верную смерть. По гуманности нашего времени сейчас в США речь идет о смерти не физической, но политической, но высшему классу от этого не легче. Он получил самозаводящийся процесс, вышедший из-под контроля.

Тем более, что мобилизация, как и большая война, вообще есть чрезвычайное расходование всех ресурсов. Страна живет в минусе, это оправдывается тем, что альтернатива войне – еще хуже. А равно и тем, что цель войны – победа, после которой жизнь в минус прекратится, и начнется восстановление нормальной мирной жизни.

В настоящем же случае есть мобилизация элиты, есть безоглядное расходование политического ресурса, но нет реально достижимой цели, после которой трата ресурса закончится. А никакая система не может вечно работать в экстренном режиме.

В свое время много и убедительно рассуждали, что советская мобилизационная экономика, возможно, в определенные моменты истории была необходима и неизбежна, но, проводимая à la longue, она в конце концов привела к гибели СССР, ибо никакая, даже самая мощная экономика не может постоянно работать в режиме военного времени.

Похоже, теперь настало время рассуждать о том, как долго может проработать американская мобилизационная политика.

Максим Соколов