Новоявленные морские границы с Норвегией в Баренцевом море требуют пересмотра?

Норвежский стортинг в начале года подавляющим большинством голосов (65%) поддержал предложение правительства разрешить разведку и пробную добычу в глубоководных норвежских секторах Баренцева, Гренландского, Норвежского и Северного морей – имеется в виду обширный шельфовый участок в 281 тыс. кв. км. Причём он включает и часть нового норвежского Баренцева сектора, включённого в состав Норвегии благодаря подписанному в Мурманске в 2010 г. соглашению с РФ о разграничении морских пространств в Баренцевом бассейне и Северном Ледовитом океане (СЛО) и оперативно ратифицированному стортингом единогласно. Данный документ стал безусловным успехом тогдашнего премьер-министра Йенса Столтенберга, действующего генерального секретаря НАТО, отличающегося особо ожесточённой антироссийской риторикой и соответствующими действиями в рамках альянса.

По данным профильного российского портала (декабрь 2023 г.), скандинавский стартап Loke Marine Minerals, занимающийся добычей полезных ископаемых на морском дне, «поддерживаемый такими крупными инвесторами, как нефтесервисная норвежская компания Technip FMC и норвежская морская группа Wilhelmsen, приветствовали упомянутые предложение правительства и решение стортинга». При этом власти Страны фьордов с 2023 г. призывают нефтяные компании королевства активизировать планы по разработке месторождений в Баренцевом море. В том же году правительство Норвегии провело лицензионный аукцион, в ходе которого было распределено для доисследования и разработки 92 участков недр на континентальном шельфе страны: 78 блоков в Баренцевом море и 14 – в Норвежском.

В докладе Норвежского нефтяного директората (NPD), подготовленном в 2023 г., сообщалось об огромных залежах на норвежском шельфе, включая его участок у побережья Баренцева моря, природных ресурсов – не только нефтегазовых, но и миллионов тонн меди, цинка, кобальта, редкоземельных металлов (неодим и диспрозий).

«Потомки викингов» явно стремятся побыстрее «оприходовать» ресурсы и того сектора Баренцева моря, ставшего норвежским после подписания вышеупомянутого соглашения 2010 года. Дополнительный для них импульс здесь – обозначившаяся с 2022 года в России общественно-политическая кампания по приостановке действия этого документа. Так, спикер Госдумы Вячеслав Володин поручил комитету Госдумы по международным делам «изучить вопрос денонсации или приостановления» соглашения между Россией и Норвегией о разграничении морских пространств и сотрудничестве в Баренцевом море и СЛО. Поскольку, по оценкам российских экспертов, около 100 тыс. кв. км Баренцевой шельфовой акватории было передано соседней недружественной стране без достаточных объективных на то причин. Между тем в этом сегменте прибрежной зоны сосредоточены весьма крупные нефтегазовые ресурсы, не говоря уже о наличии там же значительных запасов разнообразных рыборесурсов. Так, по данным Нефтяного директората Норвегии (NPD), сейсморазведка в последующие годы показала наличие в этом районе рентабельных для разработки не менее 1,9 млрд. баррелей углеводородов (15% из них нефть), что подняло к началу 2020-х годов оценку извлекаемых шельфовых запасов Норвегии на 11% – до 18,7 млрд. баррелей.

Недружественным властям Осло остро нужны новые ресурсы нефти и газа. С середины 2022 г., по мере схлопывания российских газовых поставок, именно Норвегия стремится стать крупнейшим поставщиком голубого топлива в регион ЕС: так, в Германии спрос на газ в 2023 г. обеспечен этой скандинавской страной на целых 43%. Однако норвежская газодобыча в Северном море пока стагнирует, сокращаясь по причине старения и истощения прежних месторождений, используемых с середины 1970-х – начала 1980-х годов. Добыча здесь упала до 25-летнего минимума еще в середине 2010-х годов, и в этой связи «юго-восток Баренцева моря (до 40% акватории которого с 2010 г. составляет норвежская часть. – Прим. ред.) – самый интересный из новых районов континентального шельфа Норвегии», рассказал в интервью местному изданию Barents Observer менеджер по внешним связям Норвежской нефтегазовой ассоциации Геир Сельесет. При этом он безапелляционно утверждает, что, дескать, «ценность этих ресурсов вызывает сомнения, поскольку трудоемкость и капиталоемкость добычи на шельфе значительно превышает показатели по другим российским месторождениям».

Шельфовые планы Норевгии (2023-24 гг.)

Естественно, что получение Норвегией столь значимого подарка не может не сопровождаться пропагандистскими мантрами якобы о нерентабельности для РФ экс-российских нефтегазовых ресурсов. К этому следует добавить, что, несмотря на возражения зелёных и научного сообщества, в настоящий момент подавляющее большинство депутатов норвежского парламента (стортинг), как было упомянуто выше, поддерживает возможные коммерческие планы по добыче глубоководных ресурсов на участках континентального шельфа в Баренцевом и Гренландском морях (между островом Ян-Майен и архипелагом Шпицберген). Более того, с 2024 года на базе комплекса Фён (норв. Fensfeltet) на юге Норвегии, содержащем крупные залежи лёгких редкоземельных элементов, и месторождений в Гренландии начат общеевропейский проект SUPREEMO, получивший финансирование на 4 года в рамках научной программы ЕС Horizon Europe. Этот проект впервые в истории ЕС направлен на разработку и апробацию всего производственного процесса от добычи и переработки редкоземельных элементов до изготовления готовых магнитов (сплавов).

Впрочем, экономика – это только часть дела, тесно связанная с военными упражнениями. К примеру, с средины 2010-х и особенно с 2022 года разведывательные суда Норвегии и Великобритании всё чаще «посещают» сектор Баренцева моря, перешедший с 2011 года от РФ к Норвегии, что ещё больше усиливает региональную напряженность, свидетельствуя о попытках военно-политического давления на РФ в максимальной географической близости к её морским рубежам в районе Мурманска.

Проходящие на севере Европы с января по май крупнейшие военные учения НАТО Steadfast Defender 2024 нацелены на выработку способов противодействия российским атомным подводным лодкам, имеющим возможности нанесения ударов по США и Канаде. Выходя из Баренцева моря, они могут незамеченными пройти между Скандинавией и Шпицбергеном, после чего добраться подо льдом до восточной Гренландии, и это, как и сотрудничество в Арктике Москвы и Пекина, явно заботит «атлантистов». 

Очевидно, что расширение с 2010 г. норвежских владений в Баренцевом море приближает к границам России военно-политическую конфронтацию НАТО с РФ. В полной мере следуя антироссийским санкциям, в Осло поддерживают идею отправки на Украину «военных советников и инструкторов» НАТО, в том числе норвежских. Думается, данное обстоятельство не может не учитываться при окончательном решении вопроса о «Баренцевом» соглашении РФ с Норвегией. 

Конечно, не вызывают удивления заявления МИД Норвегии о том, что соглашение 2010 года, мол, не подлежит денонсации, ибо «такой тип соглашений действует бессрочно». Впрочем, такое утверждение, мягко говоря, видится спорным, так как Норвегия частично пересматривала де-юре или де-факто в 1950-х, 1980-х гг., да и позже, свои шельфовые границы с Исландией, датскими Гренландией и Фарерскими островами по их инициативе.

Кроме того, «каждое государство в силу суверенитета, – отмечает вице-спикер Госдумы Константин Косачев, – вправе свободно присоединяться к какому-либо международному договору, прекращать или приостанавливать свое участие в нем: это ст. 38-39 федерального закона "О международных договорах Российской Федерации"». Также действие договора «можно приостановить или прекратить, сославшись на коренное изменение обстоятельств, существовавших при заключении договора: это ст. 62 Венской конвенции 1969 г. "О праве международных договоров"». Надежды на позитивное конструктивное взаимодействие с северным соседом, порождённые Мурманским договором, как и сам документ, согласовывавшийся и подписывавшийся в принципиально иных условиях, утратили связь с суровой реальностью. В то же время, как и на противоположном фланге российских морских границ, обсуждение в российском обществе и в экспертном сообществе Мурманского договора обнаружило живой и непосредственный интерес к Арктике, в котором (как показывает и опыт той же Норвегии) содержится мощный социальный ресурс, способный значительно повысить эффективность внешней политики.

ДМИТРИЙ НЕФЁДОВ