Польский миф о мятеже 1863 г. для постсоветского пространства

Каждую годовщину Январского восстания в Польше против царской России в 1863 г. Варшава старается максимально эффективно использовать для пропагандистских нападок на Россию нынешнюю. Отмечаемая в этом году 158-я годовщина – не исключение.

Главной целью расцарапывания ран полуторавековой давности является демонизация России и русских и сопряжения подобного негативного образа с текущими потребностями польской внешней политики. Попросту говоря, Варшава норовит представить дело так, будто сегодняшняя Россия – такая же угроза для Восточной Европы, как и в 1863 г., когда польские повстанцы «бескорыстно» сражались за свободу Украины, Белоруссии и Литвы от российского ига.

Излюбленным приёмом польских пропагандистов является обвинение российских императорских властей в несоразмерной жестокости по отношению к повстанцам. Один из таких пропагандистов профессор Ягеллонского университета Анджей Новак приводит такие цифры: за время двухлетнего восстания произошло 1200 боёв и стычек с царскими войсками; в восстании участвовали не менее 100 тыс. поляков; погибли в бою и были казнены по приговору судов около 20 тыс.; 35-40 тыс. сосланы в Сибирь. Современные польские историки называют это геноцидом польского народа, а фактического начальника охваченного восстанием Северо-Западного края (включал земли Белоруссии и частично Украины и Литвы) Михаила Муравьёва – Муравьёвым-вешателем.

Такая мрачная трактовка событий 1863 г. – дань традиционной польской русофобии. Всем, кроме польских историков, известно, что ссылка в Сибирь означала вовсе не смерть, а просто необходимость жить в другом месте без права выезда, но с возможностью обзаводиться прислугой и другими аксессуарами хорошей жизни, чем сосланные богатые шляхтичи охотно пользовались. А участница восстания Хелена Скирмунт (Helena Skirmunt), например, после запрета проживать в Литве спокойно жила в солнечной Балаклаве (Крым) у Чёрного моря.

В Северо-Западном крае, где правил Муравьёв, суды казнили всего 128 бунтовщиков. Всего же в боях погибла 1/5 мятежников. То ли это количество, чтобы говорить о геноциде? Отчего же российская власть не расправилась с остальными 80 тысячами бунтовщиков, раз уж задумала устроить им геноцид? На эти вопросы у польской историографии ответа нет.

Знают ли польские историки, сколько православных крестьян казнили мятежники за отказ поддержать их выступление? Нет, им это неинтересно. Число погибших российских солдат известно – около 1800 человек, но сколько человек убили «кинжальщики» и «жандармы-вешатели» – польские эскадроны смерти, выносившие приговоры противникам восстания (чиновникам, священникам, мещанам)?

Польские повстанцы времен восстания 1863 года. С картины С. Хлебовского

 «Кинжальщики» резали их ножами, «жандармы-вешатели» вешали. Польские историки никогда не стремились установить количество их жертв. Зато Муравьёв у них – вешатель, а свои жандармы – подлинные вешатели, оказывается, бескорыстные борцы за свободу народов.

Культ польских мятежников как борцов за свободу Варшава пытается навязать литовцам, украинцам и белорусам. Причём подаётся всё в форме идеологической последовательности польских мятежей 1794 г., 1830 г. и 1863 г. с 1920 годом, когда в результате советско-польской войны Польша оттяпала себе Западную Украину и Западную Белоруссию, и с 1939 годом, когда в ходе Освободительного похода Красной армии эти земли были воссоединены с УССР и БССР.

В первую очередь Варшава старается отреставрировать старые и создать новые захоронения и памятники мятежникам 1863 г. на территории Украины, Белоруссии и Литвы. В Белоруссии находятся 65 таких объектов, на Украине – 50, в Литве – 27. За их содержание и реставрацию отвечает фонд «Свобода и демократия» (Fundacja Wolność i Demokracja). Фонд финансируется Министерством культуры и национального наследия Польши и занят составлением мемориальной карты польских восстаний XVIII-XIX вв. на территории постсоветских республик. В планах у него – восстановить как можно больше могил, крестов, памятных табличек, превратив их в часть исторического ландшафта постсоветских стран, чтобы иметь возможность потом воскликнуть: «Посмотрите, здесь кругом лежат польские кости! Это польская земля!»

Вот фотоотчёт нелегального Союза поляков Белоруссии во главе с Анжеликой Борыс о чествовании могил мятежников 1863 г. в Брестской области. Обратим внимание на двуязычные надписи на некоторых могилах – на польском и белорусском. Польша не оставляет попыток внушить белорусам, будто бунт 1863 г. был совместной борьбой поляков и белорусов против царского ига.

Польские эксперты заявляют, что Белоруссия занимает ведущее значение на музейной карте Польши, т. к. здесь сосредоточено наибольшее количество объектов польской культуры. Введён в оборот термин «полоник» (polonik) – так называют объект, так или иначе связанный с историей Польши. Целый ряд польских неправительственных организаций занимается регистрацией и классификацией полоников для их дальнейшей реставрации. Объекты, связанные с Январским восстанием, тоже отнесены к категории полоников.

Знаковым персонажем Январского восстания был Кастусь Калиновский. Настоящее имя – Винценты Константы Калиновский (Wincenty Konstanty Kalinowski), польский шляхтич и фанатик Речи Посполитой.

Называясь белорусским мужиком Яськой-господарем, разговаривая с белорусами на деланной трасянке (разговорная смесь белорусского наречия и литературного русского языка), шляхтич Калиновский призывал их вставать в ряды бунтовщиков. Для большего охвата аудитории издавал газету «Мужицкая правда» на белорусском наречии, но латинским шрифтом (Mużyckaja prauda).

Впрочем, усилия фальшивого Яськи пропали даром: белорусы поддерживали царские войска, а не поляков. Для поляков Калиновский выпускал другую газету – на польском языке, с откровенными призывами строить Речь Посполитую и насаждать повсеместно католическую веру.

Сегодня Варшава превратила Калиновского в икону антиправительственных выступлений против президента Александра Лукашенко. Популяризирует его «Письма из-под виселицы» (Калиновского повесили по приговору суда за совершённые зверства), учредила стипендию им. Калиновского для белорусских студентов-оппозиционеров, выехавших в Польшу. Если студент истинный патриот Белоруссии и он отказывается в угоду Варшаве расшатывать изнутри собственное государство, ему стипендия не светит. Польша объявила об увеличении количества бюджетных мест в вузах для молодых беглых оппозиционеров из Белоруссии.

Польские пропагандисты провозглашают, что дух борьбы, которым руководствовался Калиновский, ещё жив в Белоруссии и выражается в усилиях оппозиции свергнуть Лукашенко и повести республику на Запад, в объятия братской демократической Польши.

В России тоже есть мемориальный объект в честь повстанцев – у дер. Мишиха в Бурятии, где в 1866 г. казаки и буряты вступили в схватку с беглыми участниками восстания 1863 г., отбывавшими ссылку. Беглецы думали прорваться в Монголию или Китай и на кораблях уйти в Европу. По пути безжалостно убивали солдат, станционных смотрителей и рабочих. Возле памятника в Мишихе дипломаты из консульства Польши в Иркутске любили собирать членов польской диаспоры Бурятии и Иркутской обл. и толкать речи о гнусной России и великой Польше.

Иркутский государственный университет благодаря членству в Конгрессе поляков в России его профессора Болеслава Шостаковича (1945-2015) вообще превратился в место культивирования памяти о благородных повстанцах и свирепом российском царизме с изложением таких взглядов в научных сборниках университета. Невозможно представить, чтобы польский университет позволил представителю русской диаспоры печатать в своих сборниках пророссийские статьи на тему польских восстаний. В польском информационном пространстве действует принцип «о России или плохо, или ничего».

Мятежники 1863 г. видели своей задачей восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г., т. е. от Балтики до Чёрного моря. Те же планы вынашивает современная Польша, только в ином формате – в виде то проекта «Междуморье», то доктрины ULB (Украина – Белоруссия – Литва), то Балто-Черноморского союза, (который погубит Украину, прим. Насправдi). Ей важно спаять страны, которые она силится втянуть в эти авантюры, в единый идеологический механизм. Для этого и служит миф о жертвенности польских мятежников 1863 г.

Нынешняя Польша как суверенное государство вправе чтить память этих людей, но не вправе провоцировать межнациональную рознь, спекулируя на теме событий 1863 г. и нещадно искажая исторические факты в угоду своим геополитическим аппетитам.

Владислав Макаров