Прощать или не прощать

Актёр Алексей Серебряков, прославившийся не только своими ролями, но и презрительными высказываниями о России и её жителях, начал помогать девочке из Горловки Полине. Видео, на котором он сам рассказывает об этом, его уговорил записать Николай Расторгуев. Об этом Расторгуев пишет в своём канале.

«Полина играла с детьми в своём дворе, когда туда прилетела бомба. Врачи её спасли, она выжила, но теперь у неё нет ноги, нет руки от плеча», — говорит на видео Серебряков со своими фирменными интонациями. Я знаю эти интонации — из его ролей, и меня посещают первые сомнения: играет или искренне говорит? Актёр делает паузу, смотрит в сторону окна. Окна я не вижу, оно не попадает в объектив, но именно оттуда, с той стороны, идёт дневной свет — его не спутаешь с искусственным источником. Теперь Серебряков будет помогать девочке Полине, отчисляя деньги со своих гонораров, потому что хочет, чтобы она была счастлива.

С февраля 2022 года у россиян было много разочарований. Люди, которые считались для многих значимыми, проявляли малодушие и уезжали, отрекались от тех, кто остался. И почти всегда мы знали, что на это сказать, как к этому отнестись. Мы могли чётко разделять: вот этот хороший — он ездит помогать в Донбасс, а вот этот поддержал Украину. Я и сама всегда знала, что сказать. А в этом случае, когда известный человек не поддержал свою страну, выступившую в защиту детей Донбасса, но поддержал одного из этих детей, я не знаю, что сказать. Хотя обычно я быстро ориентируюсь в «плохо и хорошо».

Многие не знают, что сказать. А это значит, что ситуация развивается. Жизнь идёт. Через почти полтора года после начала специальной военной операции кто-то из беглецов может захотеть вернуться, кто-то будет просить прощения, кто-то будет молча помогать, кто-то делает это уже сейчас. А мы, остававшиеся в России и не изменявшие своей стране, помним и будем помнить момент их предательства. И какие бы добрые дела те ни совершали, у многих из нас в горле застрянет своё «но». Но мы уже входим в этот этап. Это как новый уровень — на нём сложней.

Плохо, что Серебряков наговорил против страны, хорошо, что Серебряков помогает девочке.

Сложность в том, что мы, люди, не можем отдельно хранить в себе два противоречащих друг другу знания об одном человеке — нам непременно нужно их объединить в один общий вывод. Иначе некомфортно. Прощать или не прощать? Да, тот редкий момент, когда я не знаю ответа на вопрос.

Кто-то говорит: «Просто за границей он никому не нужен и решил вернуться, откупившись от предательства через девочку». Кто-то говорит, что при просмотре видео не оставляло ощущение спектакля — да, фирменные интонации. Кто-то — что милостыня творится в тишине, а этот вышел со своей помощью на публику, не иначе деньги закончились, пытается в кино вернуться. А кто-то — что покаяние всегда возможно.

Но на то этот этап и более продвинутый, что каждый человек должен показать на нём, как сам изменился за эти полтора года. Чего он больше приобрёл для души.

Прощать или не прощать того, кто, возможно, делает шаги в сторону покаяния? Это — дело каждого. Тут универсального совета нет. Но, отвечая на этот вопрос, каждый лучше разберётся, чего в его душе больше — потребности не прощать или прощать. Это как выбор между дневным и искусственным светом.

Я задаю себе тот же вопрос и прихожу к выводу, что мне очень хочется простить. У меня в горле застряло «но», а в душе — такая потребность. Знаю, что могу об этом пожалеть на другом, более сложном уровне, когда пройдёт время, случатся новые события и окажется, что помощь девочке — это не путь к покаянию. Но я об этом не узнаю, пока не перейду на новый уровень. А для того, чтобы оказаться на нём, я, видимо, должна простить.

Марина Ахмедова