Реквием по финляндизации

Парламент Финляндии одобрил законопроект о вступлении этой страны в НАТО. За это решение проголосовали 184 из 200 членов финского законодательного органа. Новость вполне ожидаемая, можно даже сказать, почти рутинная. Почти рутинная, но тем не менее крайне грустная. На Западе термин «финляндизация» носит ярко выраженный негативный оттенок. Мол, финляндизация означает лишь номинальное сохранение суверенитета, полное подчинение политики малой страны политическому курсу большого соседнего государства. Но вот в этом ли состояла суть тех отношений, которые возникли между Москвой и Хельсинки по итогам Второй мировой войны?

Цитирую изданную в 2010 году книгу известного советского и российского дипломата Юрия Дерябина «Легко ли быть послом»: «Торгово-экономические связи с СССР стали одним из решающих факторов обеспечения занятости в Финляндии. Ведь они давали хлеб не менее чем 150 тыс. человек, а косвенно — ещё 300 тыс. Поэтому и уровень безработицы в Финляндии колебался тогда около 3%, а когда он выходил за этот предел, то это воспринималось как национальная катастрофа». Скончавшийся в 2013 году Юрий Дерябин очень хорошо знал то, о чём говорил. Его дипломатическая карьера завершилась в 1996 году должностью посла России в Хельсинки. А впервые работать на финском направлении внешней политики Москвы он начал ещё в 1960-е годы ХХ века.

Многие дипломатические мемуары — это яркие образчики сглаживания истории. Мемуары Юрия Дерябина относятся к принципиально иной категории. Он ничего не сглаживает и ничего не упрощает: «Нужно отметить, что в конце 1960-х — начале 1970-х годов советско-финляндские отношения были не совсем такими уж безоблачными, как они внешне выглядели... Были, так сказать, предкризисные симптомы». «Симптомы» были, а вот сам кризис при жизни Дерябина так и не наступил. Почему? Потому что, несмотря на отсутствие безоблачности в отношениях Москвы и Хельсинки (а возможна ли в принципе в любых межгосударственных отношениях полная безоблачность?), политическое и экономическое партнёрство двух стран отвечало их фундаментальным национальным интересам.

В далёком 2006 году в польском еженедельнике Wprost была опубликована обширная и, что на тот момент было ещё возможно в Польше, достаточно спокойная и объективная статья об отношениях России и Финляндии. И вот какой пассаж в этом тексте особо обращает на себя внимание: «Слово «финляндизация» уже прочно вошло в язык. Финны считают, что вокруг этого понятия наросло большое количество стереотипов. «Для вас финляндизация означает покорность и осторожную позицию по отношению к России. Однако у этого термина есть и позитивное значение: он определяет, по существу, прагматичное сотрудничество и поддержание корректных отношений с Россией», — говорит Ханна Ойанен из финского Института международных отношений».

Ещё раз подчеркну: это было сказано в 2006 году — в период, когда термин «финляндизация» был уже чем-то из прошедшей исторической и политической эпохи и финские политики и эксперты могли оценивать его, не выбирая выражений, с полной откровенностью. Тот факт, что откровенная оценка этого термина звучала тогда именно так, говорит о многом. О том, например, что Россия и Финляндия привыкли жить в состоянии взаимовыгодного экономического (и не только экономического) симбиоза. Теперь (ну пусть не теперь, ещё в прошлом году) этот симбиоз кончился. И скорее всего, повернуть этот процесс вспять в обозримом будущем не удастся. В середине февраля 2022 года в интервью немецкому журналу Der Spiegel президент Финляндии Саули Ниинистё вспомнил вот о каком эпизоде, который случился шестью годами ранее: «Тогда на вопрос финского журналиста Путин сказал: «Если мы сейчас посмотрим через границу, мы увидим финна с другой стороны. Если Финляндия вступит в НАТО, мы увидим врага с другой стороны».

Нужно ли ещё что-то к этому добавлять? Наверное, всё-таки нужно. Сообщение главного финского телеканала YLE. Цитирую его по РИА Новости: «Строительство забора на границе с Россией началось с земляных работ. В понедельник деревья были выкорчеваны по обеим сторонам пограничного перехода «Иматра». Возможно, я излишне старомоден и сентиментален. Но меня не радует выкорчёвывание деревьев ради строительства заборов. Старый друг лучше новых двух. Старая дружба не ржавеет — неужели все эти мудрые мысли являются неправдой?

Голосование в финском парламенте, с которого я начал данный текст, не позволяет дать на этот вопрос даже относительно оптимистичного ответа.

Поводы для оптимизма появятся лишь на следующем историческом витке. И вот что заставляет меня думать, что рано или поздно такой виток обязательно будет иметь место. Курс Финляндии на построение дружественных и прагматичных отношений с Москвой принято называть «линией Кекконена» (Урхо Калева Кекконен был президентом Финляндии в 1956—1982 годах, а до этого дважды занимал пост премьер-министра). Но сам Кекконен был приверженцем «линии Кекконена» далеко не всегда.

Любопытный пассаж из книги Юрия Дерябина: «Есть немало примеров того, как даже крупные, выдающиеся политики меняли свои взгляды, решительно перешагивали через прежние представления. И от этого они не становились «меняющими одежду» в обывательском смысле этого слова. Разве можно назвать «меняющим одежду» Урхо Кекконена, который в марте 1940 года выступил против заключения мирного договора с Советским Союзом, до разгрома гитлеровских войск под Сталинградом верил в победу гитлеровского оружия? Но тот же Кекконен произнёс в 1943 году знаменитую речь в шведском риксдаге, в которой призвал финнов трезво смотреть на реальности и понимать, что Советский Союз останется великой державой — соседом Финляндии». Звучит как-то очень по-современному, вам не кажется?

Михаил Ростовский
Обозреватель газеты «Московский комсомолец»