Зачем нам туда?

Весь конкурс кандидатов от России на «Евровидение» не смотрел: давно далёк от нынешней эстрады. Но краем глаза увидел номер победительницы. Думаю, он соответствует вкусам самого «Евровидения». Во всяком случае, если судить по таким победителям, как бородатое существо в женском платье – Кончита Вурст (в миру Томас Нойвирт). Если вспомнить победившую в 2016-м песню «1944» с политическим текстом о том, какие муки претерпели крымские татары, когда их депортировали. Правда, в песне ни слова не сказано о муках, которые претерпели убитые крымскими татарами, за что последних, собственно, и депортировали (их потомки – как и потомки любых злодеев – не в ответе за деяния предков, но если потомок пытается сии деяния отрицать, он берёт на себя как минимум моральную ответственность).

Не могу исключить, что голосование за певицу Манижу проходило в духе последних американских выборов. Как шутили ещё в конце прошлого тысячелетия, «в Америке сделать карьеру может только одноногая чёрная лесбиянка, больная СПИДом». Тут попытались подобрать нечто эквивалентное. Заметно, что голосовавшие решили подстроиться под вкусы хозяев «Евровидения».

Хорошо это или нет? По мне, следует руководствоваться постулатом отцов-иезуитов: если цель дозволена, то надлежит стремиться к тому, чтобы и средства были дозволены. Оппоненты иезуитов переврали эту идею с точностью до наоборот: «цель оправдывает средства».

Организаторы «Евровидения» построили «стеклянный потолок» – он не виден, но ограничивает. Когда в 2008-м победил российский певец Виктор Николаевич Белан (известный под псевдонимом Дима Билан) – срочно изменили правила голосования с таким расчётом, чтобы подобная победа с тех пор стала невозможной. Нынче голосуют не только реальные живые зрители, но ещё и жюри, о котором известно только то, что оно существует. Так можно обеспечить любой желаемый результат. И я совершенно не уверен в победе на «Евровидении» даже такого кандидата от РФ, как Манижа.

Но меня больше интересует другое: а зачем нам вообще конкурс, давным-давно превратившийся в конкурс международных симпатий, когда чётко известно, какие страны однозначно, и практически независимо от качества музыкальных номеров, проголосуют друг за друга, а какие страны будут голосовать против? Зачем нам конкурс, где навязывается неестественный стиль поведения? Можно ли считать такую цель оправданной? «Евровидение» музыкально безлико, давно прошли времена, когда там побеждали действительно хорошие исполнители. Сегодня продюсеры проталкивают победителей по принципу, сформулированному на украинском диалекте русского языка как «хоч прше аби шше» – хоть хуже, лишь бы иначе.

Голосование за такую кандидатуру, как Манижа, трудно назвать всенародным и ещё труднее назвать достоверным. Но меня это не смущает, ибо понимаю, зачем это сделано, и догадываюсь, как это сделано.

Если мы хотим побеждать где угодно и каким угодно способом – тогда использованы средства, вполне соответствующие этой цели. Если же мы ставим целью победу не любой ценой, а демонстрацией своих лучших качеств, то приходится очень долго ждать, пока остальной мир признает эти наши качества лучшими. Но если побеждать по правилам, установленным остальным миром, есть немалая вероятность, что мы утратим свои лучшие качества, станем слабым и жалким подобием той части мира, на которую следует смотреть сверху вниз. Не думаю, что из Манижи получится хорошая работоспособная копия Кончиты Вурст.

Анатолий Вассерман