Цукерберг имеет обратную силу

На днях фейсбучная цензура опять разбушевалась, запретив в цукербергослужении на длительные сроки ряд людей, которых весьма трудно назвать единомышленниками, поскольку они придерживаются достаточно разных политических взглядов. Общее у них разве то, что они без должного уважения отнеслись к происходящему на Украине. Лично я, например, получил очередные 30 суток за цитату из Бродского «С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи». Кто-то – за то, что вспомнил историю с ограблением голландского музея живописи, совершенного гражданами Украины etc.

Ничего особенно нового в такой практике нет. В 70-е гг. XX в. точно так же советским Главлитом не допускались недостаточно почтительные отзывы о какой-нибудь стране, возглавляемой марксистским царьком товарищем Маямбой, если товарищ Маямба встал на некапиталистический путь развития, а на Старой площади его объявили надежным другом СССР. Теперь товарищ Порошенко встал на демократический путь развития – естественно, что агитпроп уже другой державы точно так же защищает своего клиента от заведомо лживых клеветнических измышлений. То, что шеф-идеолог М. А. Суслов носил драповое пальто и калоши, а тов. Цукерберг носит хипстерский доспех и кроссовки – это, конечно, важное различие, но сути дела оно не меняет.

При этом я знаком с апологией Цукерберга, заключающейся в том, что не нравится – не ешь и никто не неволит, вот тебе Бог, а вот порог, и хозяин-барин вправе устанавливать такие порядки, какие ему нравятся. Несомненно. Тем более, что и в СССР (по крайней мере, брежневском), если человек был полностью лишен честолюбия и готов вести растительный образ жизни, то и цензура была ему нипочем.

Но одно дело, когда богатый купец вправе самодурствовать, как ему вздумается: об этом еще Колумб Замоскворечья А. Н. Островский много писал. Другое дело, когда этого купца нам представляют в качестве благодетеля человечества, создающего посредством своей социальной сети прекрасный новый мир, – да и сам Цукерберг, чуждый ложной скромности, о том постоянно говорит.

Когда в рамках концепции «Два мира – два Шапиро» нам указывают, что у нас только труба, да алчные чиновники, а у них сплошь светлые гении, прокладывающие человечеству дорогу в XXII век, то позволительно заметить, что в идеологическом отделе ЦК на Старой площади таких светлых гениев, как Цукерберг, было хоть ешь противоестественным способом. Дурацкая цензура – дело не хитрое.

Есть, однако, и различия, – и не сказать, чтобы в пользу светлого гения.

Можно – по принципу dura lex sed lex – принять самые жесткие цензурные меры, ибо, как было сказано выше, никто не неволит. Но цензура карает здесь и сейчас. Неправильно написал – получи. Тогда как цукерберговский главлит карает сейчас за болтовню двух-, трех- и четырехлетней давности, перелопачивая старинные мегабайты в поисках неправильных высказываний. При Брежневе такого не было: или тебя покарают по свежим следам, или вовсе не покарают. Все-таки было представление о сроке давности и о том, что карательные нормы не имеют обратной силы. Тогда как теперь они ее вполне поимели – маленькая разница, но как интереснее стало жить.

Такая практика находит свои прототипы в менее вегетарианских, нежели брежневские, временах. Например, ст. 58-4 УК РСФСР 1926 г. «Оказание помощи международной  буржуазии», по которой брали эмигрантов (если они оказывались в зоне доступности), покинувших Россию в 1920 г. и с тех пор ведших растительный образ жизни. Сюда же относятся дела (с приговорами), в которых инкриминировались деяния, совершенные еще при царе.

Наблюдалось подобное и в Третьем рейхе. В ночь длинных ножей (30 июня 1934 г.) в основном расправлялись с ненужными более штурмовиками: тема была вполне актуальная. Но не только. За компанию были убиты бывший рейхсканцлер Курт фон Шлейхер и бывший генеральный комиссар Баварии Густав фон Кар, подавлявший в 1923 г. пивной путч. Ни веймарский Борис Абрамович генерал Шлейхер, ни уж тем более фон Кар не имели никакого касательства к штурмовикам и в 1934 г. жили незаметной частной жизнью. Но в обновленном рейхе закон возымел обратную силу.

Конечно, можно возразить, что неприятности несоразмерны и не следует примерять себе мученические венцы. Действительно, несоразмерны, и не следует, хотя в те года были и более мягкие мероприятия – например, чистка совслужащих. «Люди устраивались, как могли, кто имел аптеку, а кто даже фабрику. Я лично … Кто мог знать? — Надо было знать, — холодно сказал Корейко. — Вот я и говорю, — быстро подхватил Лапидус, — таким не место в советском учреждении». Заметим, что (по крайней мере, формально) вычищенным не угрожал арест.

Главное здесь именно сама правовая – то есть совершенно неправовая – логика, при которой загодя «надо было знать», а кто не знал, «таким не место в советском учреждении». Такое мероприятие на современном языке называется люстрацией и является предметом светлых мечтаний наших освободителей, а равно и Цукерберга.

Нормы, устанавливаемые нами сейчас, будут применяться к деяниям – без срока давности, естественно, – совершенным о ту пору, когда они считались вполне дозволенными. Потому что мы здесь власть, и наши законы имеют обратную силу: надо было знать.

Но наши освободители лишь мечтают о люстрации: бодливой корове Бог рогов не дает, во всяком случае пока. Тогда как Цукерберг уже вполне успешно люстрирует. Конечно, это пока еще не 58-я статья и даже не чистка совслужащих, но полностью на той линии.

Сейчас, разумеется, всё это не из тучи гром. И Цукерберг не страшен, а смешон, и без фейсбука вполне можно прожить: на мак семь лет неурожай, а голода нет. Но, как учил Ильич, «это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью». Но я думаю, что, с точки зрения вхождения в прекрасный новый мир, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение.

Пробирочные эксперименты порой имеют большое будущее.

Максим Соколов