Бельгийское Конго: «Красная резина» и чёрная страсть

Тема преступлений в африканских владениях короля Леопольда II достаточно популярна, но есть и определённые заблуждения на этот счёт. Самое распространённое из них: вся территория Свободного государства Конго являла собой филиал ада на Земле, где за любые провинности сразу же рубили руки.

Во-первых - не вся, только территории массового произрастания каучуконосов были вовлечены в систему «красной резины». Конго - это огромная территория с достаточно разнообразными природными условиями, не все из которых подходят для фунтумии эластичной. На карте к этой статье можно увидеть, что концессии по добыче каучука занимают весьма значительную часть территории Конго, но далеко не всю. В других областях местное население также подвергалось жестокому обращению при сборе слоновой кости, строительстве дорог или работах на шахтах, но это не складывалось в нечто подобное системе «красной резины», отличавшейся своеобразной извращённой упорядоченностью и стабильностью проявлений.

Во-вторых, отрубание рук было самым ярким проявлением данной системы, но чаще всего главным источником страданий конголезцев было даже не оно, а массовый захват заложников в деревнях и их дальнейшая судьба.

Нигде в сохранившихся остатках документов Свободного государства Конго заложники не упоминаются на официальном уровне, но практика эта применялась повсеместно. В основном, в качестве заложников использовались женщины, дети и авторитетные местные жители - старосты деревень и вожди племён. Обычно они содержались в достаточно тяжёлых условиях - частокол по типу местных коралей для скота, навесы от дождя и скудное питание. Смертность заложников была чрезвычайно высокой - тут и условия содержания, и длительные переходы, и жестокое обращение надсмотрщиков.

Система эксплуатации населения приводила к серьёзным проблемам с рабочей силой в деревнях. Большая часть мужчин была занята каучуком - или его добычей как сборщики, или транспортировкой как носильщики. Значительная часть рабочего домашнего скота тоже была привлечена к этим работам.

Большая часть сельскохозяйственного труда ложилась на плечи женщин, часть которых к тому же находились в лагерях как заложницы. Даже с использованием детского труда были проблемы - отчасти из-за тех же лагерей заложников, отчасти из-за того, что многих детей, особенно сирот, отбирали чиновники и офицеры Свободного государства, отправляя их после этого в рабочие и военные лагеря. Часть этих детей погибала в пути, часть при обучении, остальные становились солдатами и рабочими, но в свои деревни уже не возвращались. Оставшимся женщинам и детям приходилось заниматься малопродуктивным мотыжным земледелием, на всё более истощавшихся полях. Сил на расчистку новых полей от лесов просто не было. Сохранились воспоминания одного беженца из Конго:

«Мы всегда были в лесу в поисках каучуковых лоз, из-за этого мы оставались без еды, и даже нашим женщинам приходилось бросать возделывать поля и сады. Потом мы голодали. Когда мы не смогли добывать достаточно каучука, солдаты пришли в наши селения и убивали нас. Многих застрелили, некоторым отрезали уши; другим накинули веревки на шеи и увезли».

Часть урожая и животных к тому же отбирали для своих целей солдаты Общественных сил. Всё это приводило к недоеданию, периодическим вспышкам голода и как следствие - инфекционным заболеваниям, пачками косившим ослабленных людей. В 1899-1900 годах миссионеры фиксируют неоднократные вспышки голода на территории концессий Англо-бельгийской индийской каучуковой компании, где население в основном занималось добычей каучука.

Часто можно увидеть упоминания, что женщины подвергались сексуальному насилию или даже оказывались в сексуальном рабстве у солдат и офицеров Общественных сил. Документальные свидетельства этого чрезвычайно скудны, что вполне согласуется с достаточно пуританским настроем многих миссионеров.

С другой стороны - показания полутора десятков женщин имеются, да и Конго, вплоть до нашего времени, является территорий с высочайшим уровнем сексуального насилия. Даже по меркам Африки местные вооружённые конфликты выделяются чрезвычайно высокой интенсивностью подобных преступлений. Поэтому такие тенденции не вызывают особого удивления и в более ранний период, особенно с учётом относительно слабых изменений в повседневной жизни многих районов Конго до последних десятилетий.

Достаточно подробные показания дала Боали из Экоронго в конце 1904 года в ходе расследований бельгийского правозащитника Эдмона Мореля. Она рассказывала, что, когда её муж был занят сбором каучука, в её хижину пришёл солдат по имени Икелонда и стал домогаться. Когда женщина ответила отказом, солдат выстрелил в неё. Спасло жертву только то, что она смогла притвориться мёртвой и не выдала себя даже тогда, когда мучитель отрубил ей правую ступню, чтобы снять с ноги массивный медный браслет. Женщина по имени Минго из Илуа в 1905 году поведала об издевательствах во время работы по изготовлению кирпичей. Трое охранников, которых звали Н'Кусу, Ломбото и Итоку, решили подвергнуть её наказанию за некий проступок. Они заставили её задрать платье и вымазали её половые органы жидкой глиной, которая при высыхании на жаре причиняла женщине сильную боль.

В своих дневниках Эдмон Морель пишет, что любые показания, связанные с сексуальным насилием либо таковой эксплуатацией, всегда вызывали повышенную нервозность со стороны представителей администрации. Он очень недвусмысленно намекает, что подобные действия не были прерогативой только чернокожих солдат Общественных сил или подручных администрации, но и европейские служащие не брезговали местными девушками и женщинами. Миссионер Чарльз Пенфилд же писал об этом прямо: «Однажды сорок женщин работали на станции Бойека. Ночью белый человек заставил их встать в очередь и приказал им снять одежду. Когда они были полностью обнажены, он стал присматривать, с кем бы ему провести эту ночь. Он выбрал Эваву, жену Мбвбенги».

Отмечаются в показаниях и случаи похищения солдатами или служащими администрации приглянувшихся им женщин. Иногда это происходило несмотря на наличие и противодействие мужей, для которых это могло закончиться весьма печально, как в истории Лонтомбу: «Однажды стражник Джоко, которого поставил в нашей деревне белый человек Нина (местные жители чаще всего называют белых не европейскими именами, а прозвищами на местных языках), попросил моего брата Бонкеджи отдать ему свою жену. Мой брат отказался. Два дня спустя, когда в нашей деревне сдавали каучук, Джоко взял моего брата, привязал его к столбу и убил выстрелом из пистолета. Я был там и видел это. Три дня спустя тот же Джоко пришел в деревню с белым человеком Ниной и в присутствии последнего забрал жену моего младшего брата Н'Салы. Он все еще живет с ней и служит стражником в Иланги». Было и ещё несколько подобных историй, рассказанных как мужчинами, так и женщинами, но они обходились без погибших.

Отдельной темой является сексуальное насилие над местными жительницами, основной целью которого было не удовлетворение чьих-то потребностей, а наказание. Причём, чаще всего наказывали таким образом мужчин, подвергая их жён и дочерей групповым, и как правило публичным изнасилованиям. О таких случаях неоднократно упоминают различные миссионеры. Иногда наказания принимали откровенно садистские формы, о чём опять-таки вскользь упоминает Морель. В этих случаях солдаты заставляли мужчин насиловать своих близких родственниц - матерей, сестёр или дочерей. При этом со стороны белых офицеров такая практика редко осуждалась.

Причины подобной жестокости до сих пор являются спорными. С одной стороны, возможно, многочисленные сексуальные преступления спровоцированы вмешательством пришедших в Конго европейцев, которые ликвидировали традиционные ограничения и внушили своим подчинённым чувство вседозволенности. С другой - европейцы зачастую привлекали к службе представителей немногочисленных племён, по местным меркам довольно отсталых и весьма агрессивных, нередко горевших желанием отомстить более сильным и успешным соседям.

Как бы там ни было, но наряду с отрубанием конечностей жестокая сексуальная эксплуатация вошла в число самых мрачных страниц Свободного государства Конго. И более того, как уже упоминалось выше, эта проблема в дальнейшем будет сопровождать все многочисленные конфликты на территории уже современной Демократической Республики Конго.

 Роман Воронов